125. Сомнения и скептицизм

Сомнение значит, что у вас нет никакой позиции; вы готовы исследовать с открытым умом. Сомнение представляет лучшую отправную точку.

Сомнение не плохо. Подход скептицизма совершенно иной; скептицизм значит, что вы уже заняли позицию — против. Сомнение значит, что у вас нет никакой позиции; вы готовы исследовать с открытым умом. Сомнение представляет лучшую отправную точку. Сомнение просто означает поиск, вопрос; скептицизм означает, что вы заранее предубеждены, что вы фанатичны. Вы уже все решили. И теперь вам ничего не остается, кроме как пытаться тем или иным образом подтвердить обоснованность своего предубеждения. Сомнение безмерно духовно. Но скептицизм — нечто очень нездоровое.

 

124. Вера и доверие

Вера — это мертвое доверие. По существу, вы не доверяете, но все же верите — вот что такое вера. Но доверие — нечто живое… как любовь.

Все веры потеряли то, что вы называете молитвой, потеряли то, что вы называете медитацией. Они забыли самый язык экстаза. Они стали интеллектуалами: доктрины, догматы, системы… Множество слов, но потерян смыл, потеряно значение. И это естественно. Так должно быть.

Когда Иисус жив, религия ходит по земле, и те немногие, кому посчастливилось его знать, пройти рядом с ним несколько шагов, преображены. Вы не становитесь христианами — это поверхностно; в вас входит нечто от Христа. Вам передается нечто от Христа. Вы становитесь исполнены молитвы. Вы смотрите другими глазами, сердце бьется по-другому. Все осталось прежним, но вы изменились.

Деревья зеленые, но теперь они зелены по-другому. Их зелень стала живой. Жизнь вокруг так осязаема, что вы почти можете ее коснуться. Но когда Иисуса не станет, все им сказанное тут же окажется сформулированным, приведенным в систему. Теперь люди становятся христианами — интеллектуально; но живого божественного присутствия больше нет.

Вера — это мертвое доверие. По существу, вы не доверяете, но все же верите — вот что такое вера. Но доверие — нечто живое… как любовь.

 

123. Покой

В течение дня, всякий раз как вспомните, глубоко расслабьтесь и успокойтесь. И чем чаще вы будете вспоминать, тем лучше. Через несколько дней вы почувствуете, что — без всякого участия с вашей стороны — установился покой. Теперь он следует за вами, как тень.

Бывает много уровней покоя. Первый вы можете вызвать сами, просто почувствовать, сделать себе глубокое внушение быть в спокойствии… Это первый слой. Второй уровень составляет покой, который внезапно приходит сам — вами не вызванный. Но второй уровень приходит только после первого.

Из этих двух уровней реален второй; но первый помогает проложить путь второму. Покой приходит — но прежде чем он придет, должно быть выполнено предварительное требование: вы должны окружить себя умственным покоем. Первый покой будет только умственным — он будет похож на самовнушение, он будет создан вами искусственно. Потом однажды вы видите, что вдруг появился второй. Он не имеет ничего общего ни с вашими действиями, ни даже с вами. По сути, он глубже вас. Он исходит из самого источника вашего существа, безымянного существа, неделимого существа, неизвестного существа.

Мы знаем себя очень поверхностно. «Собой» мы считаем небольшой, опознанный нами участок нашей реальности. Небольшая волна названа, помечена этикеткой, но за поверхностью этой волны, в самой ее глубине — огромный океан. Делая что угодно, всегда старайтесь помнить, чтобы это действие окружал покой. Цель не в нем, в нем только средство. Когда вы его создадите, его наполнит нечто из запредельного… Нечто не созданное вашими усилиями.

 

122. Между удовольствием и болью

Единственное состояние, в котором человек может пребывать постоянно, — пространство между одной и другой крайностью.

В этом пространстве  есть качество молчания и спокойствия. Поначалу, конечно оно покажется безвкусным, потому что ни боли, ни удовольствия нет. Но всякая боль и всякое удовольствие приносят только волнение. Волнение, которое вам нравится, вы называете удовольствием. Волнение, которое вам не нравится вы называете болью. Иногда бывает, что вам нравится определённое волнение, и оно оказывается удовольствием, а потом нравится другое, но оно оказывается болью. Даже один и тот же опыт может, в зависимости от ваших предпочтений, стать болью или удовольствием.

Остановитесь посредине, в пространстве между удовольствием и болью. Это самое естественное состояние, пространство покоя. Приходя в него, чувствуя его, постепенно вы узнаете его вкус. Его называют вкусом дао… Оно как вино. Поначалу оно очень горько на вкус; нужно научиться его ценить… А это самое изысканное вино, какое только бывает на свете, и самое пьянящее из вин — напиток молчания, напиток покоя. Мало  — помалу вы начнете понимать его вкус. Поначалу покажется что вкуса нет — покажется языку, слишком привычному к вкусу боли и удовольствия.

 

121. Темнота

Никогда не беспокойтесь об отрицательном. Зажгите свечу — и темнота рассеется сама собой. Не пытайтесь бороться с темнотой.

Нельзя победить темноту, потому что ее не существует — можно ли с ней бороться? Просто зажгите свечу — и темнота уйдет. Забудьте о темноте, забудьте о страхе. Забудьте обо всех отрицательных предметах, которые обычно преследуют человеческий ум. Просто зажгите небольшую свечу энтузиазма.

Проснувшись утром, встаньте с энтузиазмом и прежде всего примите решение, что сегодняшний день вы проживете в полнейшей радости — и начните жить в полнейшей радости. За завтраком ешьте так, будто Бог в самой пище, которую вы едите; теперь завтрак становится священнодействием. Принимая душ, помните Бога у себя внутри — знайте: вы свершаете омовение Бога. Теперь ванная превращается в храм, и струя из крана орошает вас святой водой.

Каждое утро вставайте с непреклонной решимостью, с уверенностью, с ясностью; обещайте себе, что этот день будет бесконечно красив, что вы проживете его сполна и выпьете до капли. А вечером, ложась спать, вспомните, сколько красивого случилось за день. Одна эта память поможет красивому вернуться завтра. Засните, вспоминая и перебирая в памяти красивые моменты прошедшего дня. Сны будут красивее. В сны войдет ваш энтузиазм, и даже в снах вы станете жить с новой энергией. Пусть каждый миг будет священным.

120. Радость

Радость служит противоядием от всех страхов. Страх возникает, когда вы не радуетесь жизни. Когда вы радуетесь жизни, страх исчезает.

Настройтесь на радостную волну и больше смейтесь, больше танцуйте, больше пойте. Будьте веселее и веселее, и пусть даже мелочи, самые незначительные мелочи, будят в вас энтузиазм. Жизнь состоит из мелочей, но если вам удается каждой из них придать качество радости, сложенные вместе, они творят чудеса.

И не ждите, пока случится нечто из ряда вон выходящее. Такие вещи случаются — я не говорю, что их не бывает, — но не нужно их дожидаться. Значительное случается, только когда вы умеете переживать небольшое, обычное, повседневное с новым умом, с новой свежестью, с новыми силами, с новым энтузиазмом. Мало-помалу мелочи складываются, одна за другой, и однажды рождается всплеск удивительной радости.

Но когда это случится, заранее знать нельзя. Просто собирайте и собирайте на берегу цветные камешки — и из них сложится и свершится значительное. Когда камешек один, он простой и ничем не замечательный; но все камешки, сложенные вместе, вдруг становятся бриллиантами. В этом чудо жизни.

Часто люди многого лишаются, потому всегда ожидают великого и значительного, но ничего не происходит. Великое свершается только в малом: завтрак, прогулка, душ, беседа с другом… а можно просто посидеть в одиночестве, глядя в небо; или полежать в постели, ничего не делая, — вот мелочи, из которых складывается жизнь, мелочи, свивающие ткань жизни.

 

119. Оставайтесь необъяснённым

Не все в жизни нуждается в объяснении. Мы не обязаны никому ничего объяснять.

Все, что глубоко, всегда необъяснимо. То, что можно объяснить, очень поверхностно. Бывают вещи, которые нельзя объяснить.

Если вы кого-то любите, можете вы объяснить, почему любите? Любой ответ прозвучит глупо — у этого человека такой-то нос, такое-то лицо, такой-то голос.. Все это кажется глупостью, не стоящей даже упоминания, — но в этом человеке «что-то есть». Признаки могут отчасти быть причиной вашей любви, но это «что-то», которое в этом человеке «есть», — важнее чего бы то ни было другого. Это «что-то» — больше него самого.

 

118. Скованное сердце

Когда вы допускаете какое-либо сомнение, в сердце возникает напряжение — потому что в доверии сердце расслабляется, а в сомнении сжимается.

Обычно люди не замечают этой динамики. По существу, они постоянно живут со скованным и сжавшимся сердцем; они даже не помнят, какое это чувство, когда сердце расслаблено. Им не с чем сравнить, и они думают, что все хорошо, но из ста человек девяносто девять живут со скованным сердцем.

Чем более вы в голове, тем более сердце сжимается. Когда вы не в голове, сердце раскрывается, как цветок лотоса… и это бесконечно красиво: когда сердце раскрывается. Тогда вы по-настоящему живы, и сердце расслаблено. Но сердце может быть расслаблено только в доверии, в любви. В подозрении, в сомнении входит ум. Сомнение открывает двери уму; сомнение служит для ума приманкой.

Когда вас ловит сомнение — вас ловит ум. Когда входит сомнение, его не стоит принимать серьезно. Я не говорю, что ваши сомнения всегда неправильны. Сомнение может быть абсолютно правильным, но, даже будучи правильным, оно неправильно, потому что разрушает сердце. Одно не стоит другого.

 

117. Дружба

Первую в жизни дружбу можно найти только с самим собой — но очень редко встречается человек, способный дружить с собой. Мы остаемся себе врагами, но все же продолжаем надеяться — тщетно! — что сможем стать друзьями с кем-то другим.

Нас учили осуждать себя. Любовь к себе преподносилась как грех. Что неверно. Любовь к себе составляет основание всякой другой любви. Только благодаря любви к себе возможна альтруистическая любовь. Из-за того, что любовь к себе осуждалась, все другие возможности любви исчезли из мира. Эта коварная стратегия разрушила любовь.

Представьте, что вы говорите дереву: «Не ищи себе питания в земле; это грех. Не получай питания от луны, солнца и звезд; это эгоистично. Будь альтруистом — служи другим деревьям». Это кажется логичным, вот в чем опасность. Это кажется логичным: если вы хотите служить другим, принесите себя в жертву; служение означает самопожертвование. Но если дерево пожертвует собой, оно умрет, оно не сможет служить и никакому другому дереву; оно вообще не сможет существовать.

Вас учили: «Не люби себя». Почти повсеместно этому учат так называемые организованные религии. Не Иисус, но, безусловно, христианство, не Будда, но буддизм — все организованные религии; вот чему они учат: осудите себя, вы грешны, вы недостойны.

И из-за этого осуждения дерево человеческого существа увяло, поблекло и больше не может радоваться. Люди кое-как бредут по жизни, без всяких корней в существовании — люди вырваны из существования с корнем. Они пытаются служить другим и не могут, потому что не могут быть друзьями даже самим себе.

 

116. Истинное супружество

Весь метод тантры состоит в том, чтобы соединить противоположности, помочь противоположностям растаять и слиться в одно целое. А кто цел, тот свят.

Встреча мужчины и женщины не может длиться вечно; их встреча может быть только мгновенной. В этом трагедия любви — но и ее радость. Радостью, экстазом любовь обязана своей краткости. Хотя бы на миг человек чувствует себя целым — нет ничего недостающего, все приходит в одну гармонию. И радость велика, но вскоре она теряется.

Тантра говорит: используйте это как ключ — само то, что встреча с внешним может быть только мгновенной. Но есть внутренняя женщина, внутренний мужчина; встреча с внутренним может быть постоянной, вечной. Таким образом, научитесь этому секрету снаружи и примените его внутри. Никакой мужчина не только мужчина, и никакая женщина не только женщина. Вот одно из величайших прозрений тантры… потому что мужчина рождается из мужчины и женщины, из встречи двух полярных противоположностей. Что-то в нем от отца, что-то от матери. То же самое касается женщины. Таким образом, глубоко внутри каждого из нас есть и собственная противоположность; если в сознательном уме человек мужчина, в бессознательном он женщина — и наоборот.

Пока вы не научитесь искусству встречи с этой своей внутренней составляющей, любовь будет разрывать вас на части и оставаться замкнутым кругом страдания. Внутренняя встреча возможна точно так же, как возможна встреча внешняя. Но во внутренней встрече есть некая, только ей свойственная особенность — она не кончается; она может быть истинным супружеством.

 

115. По ту сторону слов

Все, что только есть великого, остается по ту сторону слов.

Когда многое нужно сказать, говорить всегда трудно. Можно высказать только незначительное, только небольшое, обыденное. Когда же мы чувствуем нечто ошеломляющее, высказать его невозможно, потому что слова слишком узки, чтобы содержать что-либо существенное.

Слова полезны в практических вопросах. Они хороши для повседневной, обыденной деятельности. Но когда вы движетесь за пределы обычной жизни, язык становится слишком тесным. В любви слова бесполезны; в молитве слова становятся абсолютно неуместны.

Все, что только есть великого, остается по ту сторону слов, и когда вы находите, что ничто не может быть выражено, вы достигли. Тогда жизнь полна великой красоты, великой любви, великой радости, великого празднования.

 

114. Понимание

Главная проблема — почему вы есть? — исчезнет, только когда вы достигнете самого центра своего существа, не раньше.

Без глубокой медитации понимание не придет. Его не может вам дать никто другой; вы должны его заслужить… тяжелыми усилиями, борьбой, жертвой вы должны его заслужить, и только тогда проблемы исчезнут.

Главная проблема — почему вы есть? — исчезнет, только когда вы достигнете самого центра своего существа, не раньше. В этом центре вы узнаете, что были всегда. Вопрос «почему?» отпадает. Вы были всегда, были в разных формах. Формы менялись, но вы были всегда.

Формы будут продолжать меняться, но вы будете всегда. Вы составляете часть этого целого. Река впадает в океан, и снова воды океана поднимаются и становятся облаками. Снова они становятся рекой, и река впадает в океан, потом океан снова становится облаками… Процесс продолжается — будто вращается колесо. Вы были много раз. Вы будете много раз. По сути, вы были вечность и будете вечность. В существовании нет начала, нет конца — оно вечно.

Я могу вам сказать об этом, но такой подход не даст понимания. Когда вы войдете глубоко внутрь себя и откроете святая святых собственного существа, когда вы войдете в этот внутренний алтарь, внезапно вы осознаете, что были всегда.

 

113. Перемены

Вот мое наблюдение: человек никогда не должен прилагать усилия, чтобы что-либо изменить — потому что от самого усилия все только усложняется, вместо того чтобы стать проще.

Ваш ум к чему-то привязан, и тот же самый ум пытается стать непривязанным. Самое большее, ему удастся подавить привязанность, но настоящей непривязанности так никогда не получится. Чтобы пришла настоящая непривязанность, ум должен понять, почему существует привязанность. Не нужно торопиться ее отбрасывать; лучше посмотрите, почему она существует. Просто загляните в ее механизм, поймите, как она устроена, как она вошла в вашу жизнь: какого рода неосознанность, какого рода обстоятельства помогли ей возникнуть. Поймите все, что ее окружает. Не торопитесь ее отбрасывать, потому что те, кто торопится отбросить, не уделяют достаточно времени, чтобы понять, что это такое.

Поняв, вы вдруг видите, что привязанность выскальзывает у вас из рук и нет никакой надобности ее отбрасывать. Ничто не имеет иной причины, кроме непонимания. Что-то не было понято, поэтому оно существует. Поймите как следует, и оно исчезнет. Все, что затрудняет вам жизнь, похоже на темноту. Внесите свет — и один только свет, потому что самого присутствия света достаточно, чтобы темнота не могла более существовать.

 

112. Смелость

Вас учили очень эгоистическим идеалам — «Будь смелым!» Какой вздор! Как может разумный человек избежать страха?

Боится каждый — неизбежно. Жизнь устроена так, что каждому приходится в жизни испытывать страх. И люди, которые становятся бесстрашными, становятся бесстрашными не благодаря развитию смелости — потому что смелые только подавляют страх; они не бесстрашны в настоящем смысле слова.

Человек становится бесстрашным, принимая все свои страхи. Никакая смелость здесь не при чем. Нужно просто рассмотреть факты жизни и осознать, что страхи естественны… И принять их! Трудности возникают, когда вы хотите их оттолкнуть. Вас учили очень эгоистическим идеалам — «Будь смелым!» Какой вздор! Как может разумный человек избежать страха? На вас едет автобус, водитель изо всех сил сигналит, а вы стоите столбом посреди дороги и ничего не боитесь! Или на вас бросается разъяренный бык, а вы смело не двигаетесь с места!.. Вести себя подобным образом глупо. Разумный человек отскочит в сторону. Если же на дороге никого нет, но все равно вы в страхе убегаете, значит, что-то не в порядке. В остальных случаях страх естественен.

Не ждите, чтобы в жизни не было страхов. Вы узнаете, что девяносто процентов ваших страхов рождены воображением; но около десяти процентов из них реальны, и их следует принять. Будьте более чутки, чувствительны и бдительны — этого достаточно. Вы осознаете, что можете использовать страхи, чтобы на них опереться и сделать следующий шаг.

 

111. Знание

Самое важное, что следует помнить: знание — не мудрость и не может быть мудростью; более того — оно противно мудрости; это преграда на пути возникновения мудрости.

Знание — фальшивомонетчик, притворщик. Оно притворяется, что знает. Оно ничего не знает, но способно одурачить — и дурачит миллионы — так тонко, что человек, не обладая поистине великим разумом, никогда не осознает этого факта. Корни знания глубоки, потому что нас растили на нем с самого детства.

Знать — значит собирать сведения, собирать информацию, собирать данные. Но это вас не меняет: вы останетесь прежним, только информационная коллекция становится больше и больше. Трансформирует мудрость… Мудрость, по существу, — не просто информация, но информация: интроспективная формация, новая форма внутреннего существа… трансформация, преображение… рождающее новое качество видения, познания, бытия. И как раз поэтому возможно, чтобы человек не был знающим, хорошо информированным, но все же был мудр; и также возможно, чтобы прекрасно информированный человек все же совершенно не был мудр.

По существу, это и случилось в мире: люди стали более образованными, более грамотными. Образование доступно повсеместно, и каждый стал знающим, а мудрость была утрачена. Знание в дешевых переплетах стало так доступно… Кто заботится о мудрости? Мудрость требует времени, энергии, увлеченности, преданности.

 

110. Связующая нить

Вот работа медитирующего: найти связующую нить.

Мир, подобно реке, постоянно течет и меняется; он течет и струится, но за его течением, за его изменчивостью, за его потоком должна скрываться некая нить, связующая все сущее в единое целое. Изменчивость невозможна без чего-то такого, что оставалось бы абсолютно неизменным. Изменчивость возможна лишь при наличии элемента неизменного: иначе все распалось бы на части.

Жизнь подобна гирлянде: за цветами вам не видна связующая нить, но она есть, и именно она удерживает цветы в гирлянде. Если бы нити не было, цветы бы рассыпались; была бы груда цветов, но не было бы гирлянды. А существование не лежит грудой; оно свивается изысканным кружевом. Вещи меняются, но некий неизменный элемент — по ту сторону всего — блюдет космический закон. Этот космический закон называется также садашива, вечная божественность, неизменная божественность, божественное вне времени… И работа медитирующего — найти связующую нить.

Есть только два вида людей: первые слишком очаровываются цветами и забывают нить. В их жизни не может быть никакой долговременной ценности или смысла, потому что все, что они делают, исчезает. Сегодня они что-то делают; завтра сделанного не станет. Они строят замки из песка и пускают бумажные кораблики. Люди второго вида ищут связующую нить и посвящают всю жизнь тому, что остается вечным; они никогда не остаются в проигрыше.

 

109. Выше секса

Люди совершенно забыли, что секс ничтожен в сравнении с тем слиянием, которое происходит с влюбленными, когда они просто лежат рядом, в глубокой любви, в глубоком благоговении, в молитве.

Когда физическая энергия не вовлечена в секс, она достигает больших высот. Она может достичь высочайшей возможной точки — самадхи, пробуждения. Но люди совершенно забыли; они думают, что все кончается на сексе. Секс только открывает начало. Прежде чем любить, лежите рядом и чувствуйте любовь, и вы будете испытывать более тонкие и глубокие оргазмы. Так, мало-помалу, возникает то, что известно как целибат, безбрачие; то, что в Индии мы называем брахмачарьей. Но безбрачие, подлинное безбрачие, не против секса: оно выше секса, оно глубже секса. Оно больше секса. Оно дает все, что только может дать секс, — и больше. Если вы умеете использовать энергию на таком высоком уровне, кому нужны более низкие состояния? Никому!

Я не говорю, что нужно отбросить секс. Я говорю только, что иногда можно позволить себе чистые, любящие состояния, в которых секс не играет главной роли; без них вы слишком прикованы к земле и не можете лететь в небо.

 

108. Заколдованный круг ограничения

Если мы убеждены в собственной ограниченности, то и действуем как ограниченные человеческие существа. Отбросив это дурацкое убеждение, мы сразу же начинаем действовать как существа без ограничений.

Вы очертили вокруг себя круг… Так делают цыгане. Они постоянно движутся — это кочевой народ. Когда старшие приходят в город, они очерчивают круг вокруг детей и говорят: «Сядьте и сидите. Вы не можете выйти: круг волшебный». И цыганский ребенок не может выйти — невозможно!  Потом он становится взрослым, становится стариком; и даже тогда, если его отец очертит крут, старик не сможет из него выйти. Он верит — а если верить, заклятье действует.

Вы скажете, что с вами ничего подобного не получится. Если кто-то очертит вокруг вас круг, вы тут же из него выпрыгнете — ничего не получится. Но этот старый цыган — он был обусловлен с самого детства. Для него заклятье действует, для него оно реально, — потому что реально то, что действует. Нет другого критерия реальности.

Таким же образом, любое ограничение — это идея. Люди держатся ошибочных убеждений и вследствие этого ошибочно действуют. Они сталкиваются с убеждением и продолжают его подчеркивать: «Из-за него я действую ошибочно». Заколдованный круг замыкается. Они становятся еще более ограниченными. Оставьте эту идею и забудьте о ней — это только круг, который вокруг вас очерчен; вы очертили его сами, или вам помогли другие.

 

107. Ветер в голове

Лао-цзы говорит: «У меня в голове дует ветер. Всем все ясно, только мне ничего не ясно; все вокруг так разумны, и я здесь единственный глупец».

Лао-цзы говорит, что в жизни он не расчетлив, в жизни он живет — живет, как звери и птицы, живет, как деревья. Он живет просто, не раздумывая, что такое жизнь и куда она ведет. Куда бы она ни вела, все хорошо; хорошо, даже если она никуда не ведет.

Отложите ум в сторону. Будет трудно, но у вас получится. Одна из критических проблем современного ума — отложить в сторону собственную ловкость. Вам нужно быть немного более дикими. Это принесет глубокую невинность, это даст готовность нырнуть в глубокую любовь. Необязательно, чтобы эта любовь была обращена к кому-то в частности, но она должна быть просто страстной любовью — все равно, к жизни ли, к существованию или к человеческому существу. Любовь может быть к живописи, к поэзии, к танцу, к музыке, к драме — к чему угодно, — но пусть она будет великой, страстной любовью, которая становится всей вашей жизнью и поглощает вас без остатка: вы сливаетесь со своей любовью в одно целое. Она будет для вас трансформацией.

Будет страшно, но не выбирайте страх. Те, кто выбирают страх, разрушают себя. Пусть будет страшно — вопреки всем страхам двигайтесь в любовь.

 

106. Чужестранка-любовь

Только дурак знает, что такое любовь, потому что любовь есть своего рода безумие.

Может быть, вы никогда не знали вершин любви — и испытываете глубокую жажду… Вы любили, но ваша любовь никогда не была чужестранкой — никогда не была фантасмагорией, никогда не была такой, словно свалилась с неба… Она была ни теплой, ни холодной. Она не была пожирающим пламенем. Вы любили, но в любви ваша жизнь не рушилась до основания; вы справлялись с любовью и оставались в целости. Вы всегда с ней хитрили, никогда не оставались в дураках. Но только дурак знает, что такое любовь, потому что любовь есть своего рода безумие.

Если вы слишком хитрите, вы позволите любви дойти лишь до определенной черты — там вы остановитесь. Каждый фибр ума говорит: «Стой. Преступать эту черту опасно». Любовь знает только один опыт, который дает удовлетворение, — это опыт восхождения к самой вершине, к высочайшей из вершин… Хотя бы однажды. Тогда происходит глубокая перемена в энергии. Знать любовь в кульминации хотя бы однажды достаточно. Тогда больше не нужно снова и снова в нее двигаться. Этот опыт изменяет все ваше существо. Не хитрите. Забудьте о ловкости; пусть лучше у вас в голове дует ветер!